Изменения

По началу, казачество отнеслось к нему с должным уважением. Даже когда он стал употреблять непонятные иноземные фразы типа «инвестиционная составляющая тарифа», которые не мог перевести ни один толмач со всего кута. Позже выяснилось, что и сам Лазарь не понимает, что это означает, также как и не ведает, отчего «инвестиционная составляющая тарифа» должна обязательно приводить к неимоверному и неуклонному росту этого самого тарифа. По сему, народ насторожился и стал воспринимать Лазаря уже с некоторой иронией.

По началу, казачество отнеслось к нему с должным уважением. Даже когда он стал употреблять непонятные иноземные фразы типа «инвестиционная составляющая тарифа», которые не мог перевести ни один толмач со всего кута. Позже выяснилось, что и сам Лазарь не понимает, что это означает, также как и не ведает, отчего «инвестиционная составляющая тарифа» должна обязательно приводить к неимоверному и неуклонному росту этого самого тарифа. По сему, народ насторожился и стал воспринимать Лазаря уже с некоторой иронией.

Казаки, мужественно трудясь на ниве, собирали и пополняли городскую казну и, следуя обещаниям Лазаря, ожидали продуманной застройки хутора,  строительства новых казачьих гимназий, садов для казачат, мощения грунтовых дорог. Тем временем, опросы казачьего общественного мнения говорили о всевозрастающей популярности и известности Лазаря в узких кругах Московской знати и местных бояр. Вдохновленный своими успехами, Лазарь засадил все казачьи наделы басурманскими цветами и деревьями невиданной красоты и неписаной цены,  проложил выделенные полосы для движения атаманского обоза, и при этом, загородил другие проезды и тропы.  Обустроил общественные колодцы – и превратил их в роскошные хуторские фонтаны, каковых нет даже в вечном Риме! В московском куте, ставшим новой Венецией,  казачьи многоэтажки понатыканы друг в друга по образцу застройки типовой деревни турок-сельджуков, являя собой образец нарушения всех строительных, противопожарных и других казачьих норм.

Казаки, мужественно трудясь на ниве, собирали и пополняли городскую казну и, следуя обещаниям Лазаря, ожидали продуманной застройки хутора,  строительства новых казачьих гимназий, садов для казачат, мощения грунтовых дорог. Тем временем, опросы казачьего общественного мнения говорили о всевозрастающей популярности и известности Лазаря в узких кругах Московской знати и местных бояр. Вдохновленный своими успехами, Лазарь засадил все казачьи наделы басурманскими цветами и деревьями невиданной красоты и неписаной цены,  проложил выделенные полосы для движения атаманского обоза, и при этом, загородил другие проезды и тропы.  Обустроил общественные колодцы – и превратил их в роскошные хуторские фонтаны, каковых нет даже в вечном Риме! В московском куте, ставшим новой Венецией,  казачьи многоэтажки понатыканы друг в друга по образцу застройки типовой деревни турок-сельджуков, являя собой образец нарушения всех строительных, противопожарных и других казачьих норм. А жители хутора, вынуждены задыхаться в лошадиных испражнениях и столбов пыли из-за обилия приезжих повозок и обозов со снадобьями, а также местных казаков-всадников, топчущихся на месте из-за непроезжих, узких трактов и троп. 

    

    

Не выдержало, наконец, железное  терпение казаков – и они прозвали Лазаря хлестким именем -  Евлан.  Так и привязалось к нему это имя.

Не выдержало, наконец, железное  терпение казаков – и они прозвали Лазаря хлестким именем -  Евлан.  Так и привязалось к нему это имя.